Моя сестрица требовала от своего шестилетнего сына Антошки знания всех правил этикета…

До 30 лет Татьяна была обычной женщиной, а потом стала леди. Это она так себя начала называть. В 22 года моя сестра вышла замуж за Толика, торговавшего на рынке запчастями. У зятя оказалась отличная деловая хватка, и сейчас он владеет процветающей компанией, ездит на шикарной машине, построил большой дом… Толик стрижется у дорогого парикмахера, на встречи с деловыми партнерами надевает костюмы от Арманни и галстуки за 200 баксов. Но в остальном зять остался тем же простецким парнем, каким я знала его десять лет назад.

Зато у сестрицы определенно крышу снесло: «Ах, мы вращаемся в таких кругах», «Ах, на вчерашнем рауте был сам замминистра с супругой», «Ах, мы с мужем приглашены на пати в стиле «кантри»… Ну почему не сказать просто: «Нас с Толей пригласили на вечеринку в деревенском стиле»? Так нет же — па-а-а-ати, ка-а-антри… Я еще поняла бы, если бы она кому-то другому пыль в глаза пускала, но выпендриваться перед родной сестрой? Нет, это выше моего понимания.

Ну да ладно, хочет быть светской дамой — на здоровье. Но зачем сына мучает? Мало того, что их Антошка помимо английского занимается французским и верховой ездой, так еще должен досконально знать все правила этикета.

Я сама видела, как Татьяна долго и нудно отчитываю Антона за то, что он перепутал вилки для салата и рыбы. Подумаешь, преступление — шестилетний ребенок не тот столовый прибор взял. А сама, между прочим, до замужества жареную картошку прямо со сковородки лопала! Или не так давно был еще один случай. Мама решила отпраздновать свой день рождения на даче. Собралась вся родня. Взрослые расположились за накрытым под навесом столом, а ребятня носилась по участку. Некоторое время Танин Антошка чинно сидел возле матери, но потом, увидев, что та увлеклась светской беседой, выскользнул из беседки. Сестра тут же стала искать его взглядом.

Я сидела напротив и видела, как ее светская улыбка сменилась гримасой.

— Антон! Немедленно прекрати! — приказала она сыну.

Я обернулась. Тошка на корточках сидел в клубничных грядках и с аппетитом уплетал спелые ягоды. Рядом примостились мои малыши.

— Тань, ну что ты на сына напала? — попыталась заступиться. — Что немытое ест? Так это же свое — без химии…

— Не вмешивайся! — переключила сестра свое возмущение на меня. — Мы же с такими людьми общаемся! Скоро должны приехать деловые партнеры из Англии, и Анатоль планирует в их честь устроить прием. Представляешь, что они могут подумать, если увидят, как наш сын ест ягоды прямо с земли?!

— Перестань! Наверняка их киндеры тоже лопают клубнику с грядок, и никто не падает от этого в обморок.

— Ты не понимаешь… — повторила Таня и страдальчески потерла виски.

— Где уж нам, сирым… Мы, в отличие от некоторых, Гарвардов не кончали… Каюсь, ударила по больному. После школы сестра поступила в университет, но учеба быстро ей надоела, и в начале второго курса Танька вуз бросила.

— Прости, не хотела тебя обидеть, — постаралась я сгладить удар.

— Хорошо, — кротко, как и подобает леди, согласилась она. — Ведь я… Антон! Кому сказала!!!

Мальчик вздрогнул, вскочил и поплелся к матери: глазенки в пол, плечики опушены… Бедный ребенок! Спустя неделю у нас с мужем был юбилей — 10 лет супружеской жизни. Решили отметить дома. В пятницу взяла отгул и целый день парила-шкварила, так что в субботу была готова к приему гостей во всеоружии. К трем народ собрался, и все сели за стол. Мой зять крякнул от удовольствия и потянулся к салатнику с оливье. Татьяна некоторое время переводила взгляд с одного блюда на другое, а потом недовольно протянула:

— А что, икры и морепродуктов нет?

— Вот, — сказала я, указывая на продолговатое блюдо. — Сверху зеленый лучок, а под ними — морепродукт под названием селедка.

— Нет, я такое есть не буду.

Весь вечер Танюха жевала листья салата и огурцы, время от времени бросая голодные взгляды на свиные битки. Наверное, она в тот день доиграла бы свою роль до конца, если бы Антошка случайно не уронил на скатерть кусочек голубца. Татьяна стала отчитывать сына: «Какой ты неуклюжий! Я же тебе сто раз говорила, что воспитанные дети не должны…»

Толик как раз курил на балконе и не мог вступиться за сына, поэтому это пришлось сделать мне.

— Тань, перестань. Ничего страшного!

— Потому что здесь все свои. А если бы я взяла его в приличное общество?

— Значит, у нас общество неприличное? — начала закипать я.

— Не передергивай, пожалуйста. Я имела в виду, что ребенок всегда и везде обязан вести себя безупречно!

— Можно подумать, у тебя самой никогда промахов не бывает!

— Не бывает! — заявила сестра.

В это время племяш решил продегустировать пирожные, которые лежали на блюде на журнальном столике.

— Антон! — заорала, вскакивая с места. — Время десерта еще не наступило! Сию минуту положи на место!!! Сестра взмахнула рукой и… въехала локтем в стекло серванта. Тонкому чистому звуку (верхнее «си») бьющихся хрустальных фужеров вторили «ля» и «ми» фарфоровых чашек и фаянсовых тарелок. И как завершение аккорда — басовитое нижнее «фа» кофейника. Последовала немая сцена. Татьяна стояла ни жива ни мертва…

— Посуда бьется к счастью. — очнулся первым мой муж. — Предлагаю выпить за то, чтобы мы с Галочкой счастливо жили вместе еще не один десяток лет.

А я наклонилась к сестрице и шепнула: «Значит, у вас, леди Совершенство, промахов не бывает?» И тут Татьяна, вместо того чтобы обидеться, вдруг сказала:

— Прости, Галочка, мне так стыдно. Видимо, не гожусь я еще в леди…

Галина, 35 лет