Бабушка всегда мне говорила, что бояться надо живых людей, а не мертвых. Я вспомнила Вадима и совершенно с ней согласилась…

В очередной раз я убегала с танцев от парня, который навязчиво и грубо домогался меня. Я уже не знала, куда мне от него деться, куда спрятаться, он просто отравлял мне жизнь, ходил за мной по пятам, бесцеремонно вторгался в мои разговоры с подругами и друзьями и обращался со мной так, словно я была его собственностью, и он мог распоряжаться мной, как ему вздумается. Этот парень, Вадим, был единственный сын обеспеченных родителей, с детства привык получать от жизни все, что пожелает, вот и возомнил себя пупом земли. Он был небольшого роста, хиленький, востроглазый, как хорек, но почему-то ему никто и никогда не давал отпор, может, боялись его связей, которыми он хвастался на каждом шагу, а может, просто не хотели марать руки.

На мою беду, этим летом ему приглянулась я. Вадим навел справки обо мне, узнал, что я свободна, и тут же ринулся на осаду крепости. Сначала меня это взорвало, и я просто, глянув на него свысока, презрительно фыркнула. Но Вадим не отстал, а, наоборот, удвоил свой натиск, вынудив меня не раз после танцев спасаться бегством. А потом в мой адрес с его стороны посыпались угрозы, и я реально струсила.

Я всего неделю назад приехала к бабушке в деревню, планируя провести у нее все каникулы, а тут впору хоть уезжай. Мне недавно исполнилось восемнадцать лет, в деревне у меня было много хороших подруг, и мне очень хотелось ходить в местный Дом культуры на танцы, весело и беззаботно проводить время, но из-за какого прыща я должна была каждую ночь бегать пустырями и огородами, спасая свою честь. Он словно предугадывал, где я могу прятаться, или я не отличалась оригинальностью, постоянно вычислял мое местоположение, а я, нарезая круги по деревне, нигде не чувствовала себя в безопасности, каждую минуту рискуя неожиданно оказаться в его лапах.

Отсидевшись на ветхой скамеечке в зарослях заброшенного сада, я по еле заметной тропинке осторожно вышла на улицу, огляделась по сторонам. Куда теперь? К дому бабушки можно было пройти с одной стороны через старую ферму, а с другой стороны через кладбище. Конечно, идти одной через кладбище не было и речи, но только я направилась в сторону фермы, как услышала голоса, разговоры и смех, компания парней и девушек вырулила из переулка мне навстречу, я тут же метнулась в заросли сирени у заброшенного дома.

Эти опустевшие дома, которые я раньше старалась обходить в вечернее время суток, теперь меня очень выручали. На каждой улице их было больше, чем жилых, и они служили хорошим укрытием от нежелательных встреч. Я затаилась в этих непролазных дебрях, ожидая, когда веселая компания пройдет мимо, ведь, среди парней мог находиться Вадим. Он уже чудился мне всюду. Ребята прошли в сторону Дома культуры, Вадима среди них не было. Я снова вышла на тротуар, и тут из -за угла показалась еще одна компания, которая заметила меня, и молодежь стали свистеть и кричать мне, подзывая к себе. Мне ничего не оставалось делать, как идти им навстречу и делать вид, что я их тоже искала. Вадим вышел вперед, радостно расставил руки в стороны, готовый меня обнять:

— Девочка моя! — расплылся он в улыбке. — Я соскучился!

Я резко оттолкнула его руки, ему это страшно не понравилось.

— Ты это, не борзей! — сдерживая свой гнев, пожурил он меня. -А то…

— А то что? — прошипела я ему в лицо.

— Узнаешь! — процедил он в ответ, и опять попытался схватить меня за руки.

Я снова оттолкнула его обеими ладошками в грудь.

— Люблю таких строптивых! — нервно засмеялся он. Девчонки, мои подружки, видя назревающий конфликт, встали между нами и увлекли меня в сторону, как бы пошептаться по-девичьи, а парни стали отвлекать разговорами Вадима. На короткое время я выдохнула. Я не собиралась оставаться с ними, и только тянула время, лихорадочно думая, как бы мне незаметно слинять.

— Идемте, ребята! — позвал Максим, услышав музыку, зазвучавшую с летней танцплощадки, и повернулся ко мне, — Эля, ты с нами?

— Э! Вы идите, а мы с Элькой вас догоним! — как будто спохватился Вадим, и в очередной раз сделал попытку взять меня за руку и притянуть к себе.

— Вадим! — я старалась быть спокойной. — Я не твоя девушка! И не собираюсь ей быть! Извини!

— Ты будешь моей девушкой! — твердо сказал Вадим, чеканя каждое слово, и шагнул ко мне. — Потому что я так хочу!

— А мое мнение тебя не интересует? — спросила я, отступая от него на шаг.

— Твое мнение совпадает с моим, ты просто ломаешься, — уверенно и нагло ответил Вадим и снова сделал шаг ко мне. — И меня это заводит.

— Нет. Я не ломаюсь, — я отступила еще на шаг и вдруг сказала: — У меня уже есть парень, и вот ему это точно не понравится.

— О! Это еще больше меня заводит! Увести девушку у другого — для мужчины это поступок, заслуживающий уважения!

— Неужели? — удивилась я. — У нас с тобой, оказывается, разные взгляды на мужские поступки, заслуживающие уважения. Я, например, всегда уважала джентльменов!

— Да, брось! — скривился Вадим. -Все бабы любят силу! И все любят подчиняться! — Силу, но не насилие! Это разные понятия! — я тревожно оглянулась, ребята уже были далеко.

— Лена! Ира! — позвала я, но Вадим схватил меня за руку и дернул к себе.

— Пусть идут! — грубо оборвал он меня. — Пусть не мешаются! Нам и без них есть чем заняться!

— Вадим! — я барахталась в его объятьях, а он, уже не церемонясь, пытался меня прижать к себе и даже поцеловать.

Бабушка всегда мне говорила, что бояться надо живых людей, а не мертвых. Я вспомнила Вадима и совершенно с ней согласилась…

Несмотря на свою щуплость, он все-таки был парень, и все равно был сильнее меня. «Господи, помоги!» — взмолилась я мысленно, изловчилась и со всей силы ударила его кулаком в живот. Вадим, не ожидая такого выпада с моей стороны, охнул и сложился пополам от боли, а я, не теряя ни минуты, во весь дух помчалась вдоль улицы туда, где не горели фонари, надеясь, что темнота меня скроет, и мне удастся хоть на какое-то время спрятаться от него. Но через мгновение я услышала топот сзади и прерывистое дыхание, он бежал следом, и почти догонял меня. Я даже спиной чувствовала, как он был унижен и разъярен, и понимала, что если он меня догонит, то я пропала.

Я ускорила бег, со всего маху перелетела через покосившийся забор, нырнув в заросли чьей-то опустевшей усадьбы, и затаилась, не смея даже почесать обожженные крапивой места. Вадим, видно, не предположил, что я могу сделать такой маневр, подумал, что я так быстро убежала вперед, пролетел мимо, и скоро его топот стих в конце улицы. Выходить из своего убежища на открытую улицу я уже не рискнула, а через заросший сад, практически ползком, чтобы не выколоть глаза торчащими во все стороны ветками, стала пробираться в сторону кладбища.

Когда я выбралась на пустырь, за которым начиналось старое кладбище, меня охватил ужас, но другого пути у меня не было. Попасть в руки разъяренного Вадима было для меня еще большим ужасом, поэтому я зажала свой страх в кулак и стала отыскивать в бурьяне тропинку, которая вела не через кладбище, а огибала его вдоль оврага и выводила на дорогу к деревне. Я помню, в детстве мы с бабушкой ходили в соседнюю деревню именно этой тропинкой, мимо кладбища, так было короче. Но сейчас тропинки не было и в помине, тем более ее невозможно было отыскать в темноте. Я путалась в высокой траве, падала, снова поднималась, но упорно пробиралась вперед, разгребая голыми руками перед собой колючий татарник и чертополох.

— Ну, наконец-то! — я устало опустилась прямо на траву — передо мной еле заметно завиднелась тропинка.

Но, как оказалось, эта была другая тропинка, которая вела прямо через кладбище, а не в обход. От бессилия я чуть не заплакала.

— Стоп! Плакать нельзя! Ну, чем мне сейчас помогут слезы? Наоборот, будет только хуже! — уговаривала я сама себя, и это сработало, я поднялась и пошла по этой тропе, холодея от страха и не чуя под собой ног.

Мне надо было пройти через все старое кладбище, потом через новое и выйти через центральный вход на дорогу, ведущую к деревне. Бабушка говорила, что бояться надо живых людей, а не мертвых, я вспомнила Вадима и совершенно с ней согласилась.

— Я здесь, одна, среди ночи, именно из-за одного живого урода! — сквозь зубы проговорила я, и слезы невольно затуманила мои глаза.

А вот и кладбище. Я остановилась, переводя дыхание, мне предстоял самый сложный этап пути — миновать этот город мертвых.

— Господи! Хоть бы кто-нибудь проводил меня! — невольно произнесла я вслух.

Я огляделась и заметила, что на кладбище было светло, как днем, словно оно было залито каким-то серебристым светом. Я подняла голову и увидела полную луну, которая как раз и лила этот загадочный, неземной свет.

Вокруг была непроглядная темень, и только кладбище было освещено луной, как фонарем, хоть иголки собирай. И мой страх куда-то исчез, на душе было тихо и спокойно, как после бури. Даже захотелось побродить по кладбищу, но у меня не было сил, я так устала, пока пробиралась по бурьяну, поэтому я добралась до первой могилы, у которой стояла скамеечка, и опустилась на нее. Не помню, сколько я просидела, не думая вообще ни о чем, как вдруг услышала какой-то шорох за спиной.

— Боже! Вадим! — у меня все внутри оборвалось. — Неужели он выследил меня!

Я вскочила, оглянулась и обомлела: передо мной стоял молодой красивый парень.

— Ох! Не он! — я облегченно вздохнула, приложив руку к сердцу, которое колотилось, как бешеное. Он сдержанно улыбнулся, обошел могилку, которая нас разделяла, и встал напротив меня, облокотившись на высокую ограду другой могилы.

— Ну, и кто тебя так напугал, что ты аж сюда прибежала? — спросил по-доброму, и меня прорвало, я стала рассказывать ему про Вадима и его приставания, а молодой человек, слушая мои откровения, то хмурился, сдвигая черные брови, то усмехался, растягивая губы в приятной улыбке. — Тебя как зовут? — спросил он вдруг, прерывая мой монолог. — Я? Меня? — растерялась я. -Эля! Эвелина! А тебя?

— Я — Мирон!

— Ты местный? — я имела в виду, деревенский.

— Ну, да! — слегка замялся Мирон. — Вот там… мой дом, на третьем ряду! — он показал рукой куда-то позади себя, я даже не посмотрела в ту сторону, мне не понравилась его шутка.

Я разочарованно вздохнула, он тоже вздохнул вслед за мной. «Передразнивает!» — обиженно подумала я.

Коротко взглянув на луну, Мирон внимательно посмотрел на меня.

— Идем! Я отведу тебя домой! — помолчал и добавил с небольшой иронией, — Эвелина!

Он пошел вперед, а я шла сзади, озираясь по сторонам, пугаясь каждого шороха, торопливо перескакивая старые, едва заметные, могильные холмики, в результате буквально на каждом шагу натыкаясь на него.

— Ты чего? — остановился он. — Не бойся!

А потом бережно взял мою руку и повел дальше.

Мы вышли за пределы кладбища, и я замедлила шаг, немного перевела дух. Теперь мне уже почти совсем не было страшно, я хотела сказать ему о том, что дальше могу идти сама, но мне очень хотелось, чтобы Мирон проводил меня. Он, словно слыша все мои мысли, молча вел меня в сторону дома. А у самой калитки нас ждал Вадим.

Вернее, он ждал меня, и был ошарашен, увидев меня с молодым человеком. Вадим, плотно сжав побелевшие от злости губы, преградив нам дорогу, принял угрожающую позу.

— О! Боже! — прошептала я.

— Не бойся! — спокойно сказал Мирон и только чуть сильнее сжал мою руку. — Он не может мне навредить!

Мы подошли ближе. Вадим вынул руки из карманов летней куртки и медленно соединил их в замок перед своей грудью, но Мирон спокойно подошел к нему вплотную, и просто посмотрел ему прямо в глаза.

— Ну? — спросил он, и в этом коротком вопросе было все, что он хотел знать.

Вадим смешался, занервничал, взгляд его заметался с меня на Мирона.

— Это, что ли, твой чувак? — хотел посмеяться он, но голос его сорвался и только нервно взвизгнул. — Да я его!… На раз-два! Хотя Мирон был спортивного телосложения, выше и плотнее Вадима, но я все равно испугалась, не зная, в какую крайность может броситься Вадим, и быстро встала между ними.

— Ай-ай-ай! Эля! — с укором покачал головой мой таинственный провожатый и нежно отодвинул меня в сторону. — Тебе нечего бояться! Неужели ты это еще не поняла?

Он держал меня за плечи, и я видела, как в его бездонных глазах отражалась луна.

Вадим смачно плюнул себе под ноги, повернулся и пошел прочь, но несколько раз останавливался, что-то выкрикивал, оскорбляя меня и моего спутника, угрожал и мне, и ему страшной расправой, кичился своими связями и положением родителей, мол, вы еще узнаете, с кем связались, но мы не слышали и не замечали его.

Мирон взглянул на луну, и по его бледному лицу пробежала тень беспокойства, я сердцем почувствовала, что ему пора уходить, схватила его за рубашку на груди:

— Кто ты? — спросила одними губами.

— Мирон, — ответил он сухо и грустно.

— Откуда ты взялся? — трясла я его за грудки.

— Ты сама попросила проводить, а я сегодня дежурю…

До меня медленно доходил смысл его фраз, и я хватала ртом воздух, не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть.

— Дежуришь?! На кладбище?! — я осторожно разжала свои пальцы, сжимавшие его рубашку, и отпрянула от него. — Ты? … Ты? … Кто ты?…

Он горько улыбнулся и опять взглянул на луну, она уже почти была не видна, затянутая туманом. Мирон, нехотя, сделал шаг назад.

— Уходишь? — всхлипнула я.

Он пожал плечами и развел в сторону руки, как бы извиняясь.

— Следующее мое дежурство через три недели, — сказал он буднично, — если будешь в наших краях, зови, я провожу…

— Буду! — твердо сказала я. — Жди! Я, ведь, даже не поблагодарила тебя за помощь!

Он, довольный, широко улыбнулся и, уходя, помахал мне рукой. Проведя бессонную и тревожную ночь, я наутро пристала к бабушке с расспросами, умирал ли кто-нибудь в деревне недавно из молодых людей.

— Да нет! — утверждала бабушка. Точно, нет!

— Бабушка, ну, вспомни! Может, быть год назад или два?

— Да нет! — отмахивалась бабушка. — Хотя, подожди! Полгода назад, прямо под Рождество, у Анны Андреевны внука убили в драке, привезли из Ростова и здесь схоронили, к деду в могилу положили.

— Мирон?

— Что? — переспросила бабушка.

— Звали его Мирон?

— Да! Да! Как и деда!

Я встала и, шатаясь, словно пьяная, ушла к себе в комнату, упала на кровать и дала волю слезам. Я, с опозданием на полгода, оплакивала Мирона, как невеста своего жениха, словно убийство случилось только что. Наревевшись до икоты, я не вышла из комнаты, пока не привела себя в порядок.

— Боже! Вчера я гуляла с призраком! — испугалась я вдруг собственных мыслей и подытожила, — или я схожу с ума!

А вечером снова раскрутила бабушку на разговор о нем.

— Бабушка, что говорили в деревне, почему убили Мирона?

— Ой, да я уже и не помню подробности! Вроде, какие-то отморозки напали на девушку, а он увидел и заступился. Завязалась драка, его пырнули ножом и убежали, а утром обнаружили его в подъезде, умер от потери крови. Прямо в Сочельник! Ох-хо-хо! Никаких грехов люди не боятся!

Я снова была готова расплакаться, теперь уже от того, что Мирон и моим спасителем оказался, ведь, не известно, что со мной сделал бы этот отморозок Вадим. Миссия у него, видно, такая не только по жизни, но и после смерти. Мне было до боли в сердце жалко Мирона. Целую неделю по ночам я оплакивала его, да и днем ходила отрешенная, как во сне.

— Ты чего это в трауре? — смеялись подружки.

Если бы знали они, как были правы!

— Это из -за Вадима что ли? — спрашивала Ира. — Он вчера на танцах, прямо, молнии метал, видно, потому что ты от него сбежала.

— Слушай, Элька! А почему бы тебе с ним, в самом деле, не замутить? Нормальный парень! — сказала Лена.

— Вот и замути сама, если он для тебя нормальный! — вспыхнула я. — А для меня не нормальный! Еще какой не нормальный!

— Ой, ладно, ладно! Не психуй! Ищи своего нормального! — успокоили меня девчонки. «Нормальный на кладбище лежит!» — подумала я, и мои глаза мгновенно наполнились слезами, но я быстро овладела собой, и не показала вида, чтобы избежать неудобных вопросов.

Прошло три недели, я с волнением дождалась ночи, в которую должен бы дежурить Мирон, и без страха отправилась на кладбище. Но свернув с нашей улицы на Центральную, лицом к лицу встретила Вадима. От неожиданности я остановилась, ведь с той поры я не встречала его ни разу, потому что перестала ходить на танцы, полагала, что и он за это время забыл обо мне думать.

— Ну, вот и встретились, красотка! — Вадим стоял передо мной, опустив руки в карманы куртки, и сверлил меня своим острым взглядом. — На свиданье чешешь? Я только улыбнулась в ответ, мне не хотелось обсуждать с ним эту тему.

— А может, со мной погуляешь? Чем я не такой? А? — Вадим начинал нервничать.

— Вадим, дай мне пройти, — попросила я по-доброму.

— О! Наша красавица не желает с нами разговаривать! — он сделал несколько шагов мне навстречу, а я в свою очередь отошла назад. «Мне опять придется удирать от него!» — подумала я и огляделась вокруг.

— Не-ет! Даже и не мечтай! На этот раз не удерешь! — захохотал Вадим прямо мне в лицо, словно прочитав мои мысли, и крепко схватил меня за локоть. Но в ту же секунду я со всей дури укусила его за руку, он взвыл от боли, а я помчалась в сторону кладбища. Он бежал за мной, отставая всего метров на пять, и как я не петляла, пытаясь запутать следы и сбить его с толку, он сидел у меня на хвосте. Один поворот, второй, третий, вот и последний.

— Ты куда, дура? Там же — кладбище! — закричал Вадим, когда мы уже миновали последний поворот и выбежали на пустырь перед кладбищем. Но я неслась, как ошпаренная, и уже не могла остановиться. Я думала, что Вадим тормознет, не побежит за мной до кладбища, но он продолжал бежать на автопилоте, и даже удвоил силы, видно, чтобы догнать меня, не дав мне вбежать в кладбищенские ворота. Но я тоже ускорилась и влетела в ворота молнией, а вот куда бежать дальше, не имела представления.

— Мама!!! — истошно завопила я и со всего маху врезалась в оказавшегося на моем пути человека. Это был Мирон. Я упала в его объятья и не могла отдышаться.

— Так вот вы где воркуете, голубки! — Вадим медленно входил следом за мной в ворота, восстанавливая дыхание после стремительного бега. — Ничего не скажешь — романтическое местечко!

— Кому как! — недовольно отозвался Мирон, осторожно отодвинул меня и направился к Вадиму.

— Бежим! — я схватила Мирона за руку и потянула в глубь кладбища. — Давай от него просто сбежим!

Он сначала сопротивлялся, а потом усмехнулся и побежал за мною следом, также, как и я, легко перемахивая через старые низкие могилки. Мы пролетели все новое кладбище и остановились у рва, который отделял новое кладбище от старого.

Я повернулась к нему: он стоял в лунном свете со сверкающими глазами на бледном лице и был умопомрачительно красив. Мое сознание померкло, и я обняла его, прижалась к его груди, затихла под размеренный стук своего сердца. Его же сердце молчало.

— Я все про тебя знаю! — сказала я, снова и снова прижимаясь к нему.

— Спасибо тебе! — он тоже обнял меня и поцеловал в висок.

— За что? — удивилась я.

— За то, что оплакивала меня.

— Мирон! — застонала я. — Не надо! Я сейчас снова заплачу!

— У меня не было девушки, которая уронила бы слезу на моих похоронах…и мне было плохо… там, моя душа была неупокоенной…

Мирон взял прядь моих растрепавшихся от бега волос и, любуясь ею, накрутил на свой палец.

— Теперь мне будет хорошо! Потому что у меня есть ты!

Мои глаза были сухими, а вот сердце утопало в слезах.

— Не плачь больше! Я не хочу, чтобы ты плакала! Ни твои глаза, ни твое сердце! — он смотрел на меня так, как никто и никогда не смотрел, и я чувствовала к нему то, что никогда и ни к кому не испытывала.

— Я провожу тебя, — сказал Мирон, бросив взгляд на луну, которая заволакивалась туманной дымкой.

— Как? Уже? — испуганно спросила я, хватаясь за него, как утопающий за соломинку.

-Уже.

— Но как же я? … Без тебя?… — я на мгновенье вспомнила Вадима, и подумала: «Сколько их еще таких Вадимов будет в моей жизни?»

— Я всегда буду рядом… незримо… и тебя никто не посмеет обидеть, — он смотрел в мои глаза, и словно наполнял меня теплом и светом, от которых становилось спокойно на душе.

— Знай, что мне теперь хорошо! И это благодаря тебе, любимая! — Мирон стал нежно меня целовать, а я блаженно стала проваливаться в небытие…

Проснулась я под монотонную капель июльского дождя.

— Иван Купала сегодня! — сообщила бабушка радостно. — Вот и поливает! Так и должно быть! Все по-божески!

— Иван Купала? — переспросила я мысленно. — Значит, сегодня уже 7 июля? Ровно полгода!

Я вскочила и села на кровати.

— Бабушка! — крикнула из своей комнаты.

— Аюшки? — бабушка заглянула в приоткрытую дверь.

— А бабушка Мирона где живет?

— Какого Мирона? А…того! А зачем тебе?

— Я хочу с ней познакомиться…

Бабушка уже вышла, но вдруг вернулась в мою комнату и встала напротив меня с вопросительным знаком на лице.

— Я потом все тебе расскажу! — я вскочила и стала наспех одеваться.

— Он что? Твоим женихом был? — бабушка открыла рот.

— Да! — я смотрела на нее, и мое сердце ликовало. — Да!

…Я познакомилась с Анной Андреевной, и мы вместе пришли на кладбище, на могилу Мирона. Он загадочно улыбался с фотографии на памятнике, я чувствовала, что он улыбается именно мне, и внутри меня разливалось такое приятное тепло, что хотелось обнять весь этот мир. А когда мы собрались уходить, я почувствовала, что кто-то коснулся губами моего уха и прошептал: «Спасибо, любимая, что ты у меня есть!» Я закрыла глаза, мысленно тоже поцеловала его и прошептала: «И тебе спасибо, любимый, что ты у меня есть!»

— Спасибо тебе, дочка! — услышала я голос Анны Андреевны. — За то, что теперь у меня есть ты!

— Я теперь всегда буду с вами! — обняла ее я. — И с ним! Я положила на могильный холмик две крупные розы: красную и белую.

Покойся с миром, любимый!

Эвелина