Все идет наперекосяк ? Главное — не переставать верить в чудо, и тогда оно непременно случится…

Я на цыпочках вышла из комнаты дочери и осторожно прикрыла за собой двери.  -Заснула? — тихонько спросила мама. — Слава богу! Чайку хочешь? Я свеженький заварила.

— Давай, — я подсела к столу. — Ты мне про подарок для Алинки напомни — не дай бог забуду взять с собой.

— А даже если забудешь — ничего страшного, — отмахнулась мама. — Мы ей под елку его положим — утром сама найдет.

— Ни в коем случае, — возразила я. — Мы же договорились: детям подарки Дед Мороз вручать будет. Алинка расстроится, если вся малышня получит, а она — нет.

— А Дед Мороз — кто?

— Юрик, Нинкин муж, кто же еше? — Мы обе рассмеялись.

— Ой, неужто дети не догадываются, что вы их дурачите? Они ведь сейчас в сказки не сильно-то верят, — с сомнением заметила мама.

Я на мгновение задумалась.

— Знаешь, мам… Новый год такой праздник, что не только дети, но даже взрослые начинают верить в сказки… Встречать новый год у Нины с Юркой стало уже традицией. Семья у них дружная, шумная, веселая, детей аж трое…

Я когда от мужа с годовалой Алинкой сбежала, так только у них душой и отогрелась.

— Ничего, Аллочка, — успокаивала меня Нина. — Оклемаешься — другого, нормального, мужика найдешь.

— Нет уж, хватит, — качала головой я. — Больше никого не хочу!

— Постой, подруга! — недоумевала она. — А как же любовь?

— Так она есть. Я Алинку люблю, а она — меня, — отвечала. — Зато спокойна и неприступна, как королева!

— Угу, — хмыкнула Нина. — Снежная… Слова это все, подруга. А появится он, настоящий — и куда ты денешься! Растает и твоя ледяная душа.

…У Нины с Юриком собиралась старая компания: все люди семейные, с детьми. И новогоднюю вечеринку, как водится, устраивали, чтобы детвору потешить. Сначала все вместе наряжали елку, затем малышня, запершись в комнате, готовила нам подарки: рисунки, аппликации, первые стихи с неуклюжей рифмой, написанные кривыми буквами и вызывающие неизменно бурный восторг и слезы умиления.

Затем, возбужденные, наэлектризованные, все усаживались за праздничный стол. Ели быстро, с нетерпением поглядывая на дверь: ну где же он, когда наконец появится? Внезапно гас свет, дети визжали от восторга — и в ореоле свечей появлялся Дед Мороз-Юрка — в старой дубленке мехом наружу, подпоясанной алым кушаком, с жеваной бородой из мочалки и вожделенным мешком из старой наволочки, обвязанной красным бантом. Начиналась кульминация торжества: возня, радость, смех, но бывали, правда, обиды и разочарования…

Потом ребятню отправляли в детскую, а мы, слегка подуставшие, разморенные, пили вино, пели под гитару, играли в фанты, чуть-чуть флиртовали — и все как один в глубине души отчаянно надеялись, что уж в новом году непременно свершится что-то прекрасное и неожиданное — какое-нибудь чудо…

В этот раз Нина заговорщически сообщила, что у нас будет новый гость.

— Сосед наш. Переехал сюда недавно. После развода, — уточнила она. — Я подумала, чего ему одному в такую ночь куковать? Алусь, ты ж не против? — и Нина посмотрела на меня.

— Да мне, в общем-то, все равно, — пожала плечами я. — Конечно, одному в Новый год быть не годится, так что компания ему не помешает…

Сосед пришел вместе с Дедом Морозом и сразу окунулся в праздничный переполох. Потерянный среди незнакомых людей, оглушенный детским визгом, он забился в угол.

— Алла, займись гостем, — попросила меня Нина. — А я индейку разогрею.

Я подсела ближе к мужчине.

— Вы не переживайте, — сказала с улыбкой. — Малышня с подарками разберется и спать отправится. Меня, кстати, Аллой зовут.

— Вадим, — представился он.

— Очень приятно, — сказали мы хором и рассмеялись.

— У вас весело. Как дома в детстве, — произнес Вадим с грустью в голосе.

— С ребятней всегда весело. А у вас дети есть? — немного бесцеремонно поинтересовалась я.

— Нет, — покраснел он. — Не успел пока… — и улыбка уголками губ, и снова легкая тень печали.

— Может, по бокалу шампанского? — я не знала, как его утешить.

Мы выпили по бокалу. В соседе подруги было что-то трогательное, вызывающее симпатию и доверие, хотелось дотронуться до него, почувствовать тепло его рук, прислонить голову к его груди и услышать стук сердца.

— Ребятки, марш в детскую, — захлопала в ладоши Нина. — Я вам туда вишневый тортик отнесла.

Малышня медлить не стала и наперегонки, наступая на ноги друг другу, рванула за лакомством. Мы сели к столу (Вадим напротив), наполнили бокалы. Только что закончилось традиционное поздравление президента, секундная стрелка приближалась к двенадцати…

— Ребята! Внимание! Все загадали желание! — командовала Нина.

— А можно загадать за вас? — спросил вдруг Вадим. — Вернее, за нас… Чтобы в следующем году мы не потеряли друг друга.

— Мы не против! — улыбнулась Нина. Шампанское, блеск елочной мишуры, призрачный огонь свечей, а главное — этот взгляд напротив, бередящий душу, волнующий, откровенный, — вдруг породили во мне предчувствие чего-то неожиданного, радостного и долгожданного.

— А теперь-фанты, — крикнула Нина, внося прозрачную вазу, наполненную сложенными бумажками. Мы встретили ее традиционным смехом и аплодисментами. И стали по очереди тянуть записочки: кто-то пил на брудершафт с Дедом Морозом, кто-то изображал елочную гирлянду, кто-то вырезал снежинку из салфетки, кому-то досталось мытье посуды после новогоднего застолья…

— Ну, а у тебя что, Аллочка? — тормошила меня Нина.

— «Поцеловать своего визави», — прочитала я и покраснела. — Ну что за глупости! Просто детский сад какой-то!

— Давай-давай, — подбатривала подруга. — А мы считать будем.

Я встала со стула и медленно приблизилась к Вадиму. Он поднялся навстречу и обнял меня — в голове зашумело, колени дрогнули…

Слыша, как колотится сердце (мое или его?), чувствуя сквозь ткань платья тепло и уверенность его рук, вдыхая аромат его парфюма, я едва не потеряла сознание.

Запрокинула голову, коснулась его губ, таких податливых, зовущих, окунулась в его крепкие объятия — и поплыла по волнам нежности и надежды, в предвкушении зарождающейся любви. Время словно остановилось и мир вокруг нас исчез — лишь мы вдвоем на всем земном шаре в эту ночь… Вдруг за спиной раздался шорох и дружный детский смех. Я испуганно вздрогнула и оторвалась от Вадима. Моя Алинка замерла у порога, с нескрываемым интересом наблюдая за происходящим. Позади нее столпились и другие дети.

— Пойдем, — тянул ее за рукав Николаша, старший сын Нины. — ну, пойдем же! Родители в фанты играют, — разочарованно сообщил он.

— Нет, — полушепотом ответила Алинка, — они целуются!

И ее глаза блеснули восторгом…

Анна, 31 год