Очнувшись после комы, я могла читать мысли людей и иногда видела будущее…

Первый раз это случилось со мной в больнице, почти сразу после того, как я пришла в себя. В палату вошла медсестра — высокая женщина средних лет с уставшим взглядом. Она мимоходом поправила покрывало на соседней пустующей койке, подошла ко мне и приложила ладонь к моему лбу. Ощущение было необычным, но приятным — похожим на то, когда шевелишь онемевшей рукой, и по ней начинает разгоняться кровь.

Откуда-то я знала, что медсестру зовут Зоя, у нее двое сыновей, и младший, Митя, в прошлом году стал плохо видеть, а сейчас почти ослеп на один глаз. Зоя очень переживала, подозревая самое худшее. — Это не опухоль, а обычная глаукома, — пробормотала я. — На самом деле Мите нужна простая операция…

Медсестра замерла, и я увидела, как она схватилась за маленький крестик, висевший у нее на шее.

— О Боже! — прошептала она. — Вы очнулись! Откуда вы знаете о моем сыне?

— Наверное, услышала что-то, пока спала, — невнятно ответила я. Еще не до конца осознав, что случилось, я поняла: будет лучше, если никто не узнает о моей новой способности.

Когда сообщили, что я пролежала в коме два месяца, подумала, что это дурная шутка — казалось, буквально вчера я вышла из магазина, в котором работала, и направилась к автобусной остановке. То, что случилось дальше, почти не помнила, где-то в подсознании остались лишь смутные картинки: вот перехожу дорогу, вдруг из-за поворота вылетает автомобиль, зажмуриваюсь от слепящих фар и тут же чувствую сильный толчок в бедро, который отрывает меня от земли.

Какое-то мгновение я парила — парила в холодной ночи, в окружении ясных февральских звезд. А дальше была темнота. Прошло три недели после выписки, и я почти забыла о том, что случилось с медсестрой, списав это на не отошедшее от комы сознание. Но в тот день меня посетило уже знакомое ощущение: рассчитываясь в супермаркете с кассиршей, я случайно коснулась ее руки и тут же почувствовала легкое покалывание.

Перед моими глазами возникла картинка: от утюга загорается шнур, пламя перекидывается на занавески, слышен лай собаки, переходящий в отчаянный вой…

— Вы забыли выключить утюг, — скороговоркой выдала я, схватив женщину за руку. — Он стоял у окна, и загорелись занавески. Собака… У вас есть собака? Позвоните соседям, пусть выпустят пса! Я старалась говорить негромко, но все вокруг уже смотрели на нас. Кассирша выдернула свою ладонь из моей, посмотрела на меня, будто на прокаженную.

— Сейчас же позвоните домой! — почти крикнула я и, забыв свои покупки, выбежала из магазина. Женщина пришла ко мне на следующий день, нашла по номеру кредитной карты, которой я рассчитывалась.

— Мой пес остался жив только благодаря вам, — говорила она, и в глазах ее дрожали слезы. — Спасибо вам огромное…

Я знала, о ком она говорит: старый Лабрадор Джек был после смерти мужа ее единственной отрадой.

— Как мне вас отблагодарить?

Я вспомнила, как испуганно она посмотрела на меня, когда я схватила ее за руку, как странно пялились все эти люди вокруг.

— Никому не говорите о том, что случилось, — попросила я.

Тогда я впервые подумала, что способность, появившаяся после аварии, была отнюдь не даром, а испытанием, и если я хотела продолжать нормально жить, никто не должен знать об этой моей особенности.

Но, видимо, ничего не дается просто так, и судьбе было угодно столкнуть меня тем злополучным утром с незнакомцем в автобусе.

— Извините, — он нечаянно задел меня кожаным потертым портфелем, который держал в руке, а когда я пошатнулась, придержал за плечо. И в ту же секунду меня накрыло с головой знакомое ощущение, только на этот раз не было ни легкого покалывания, ни ярких картинок в голове — я с отвращением почувствовала, как со всех сторон обступает чернота.

— Черные мысли, черная душа, — едва слышно пробормотала я. Чувство было такое, будто босой ногой я наступила на слизняка.

— Девушка, с вами все в порядке? Вы что-то сказали? — мужчина внимательно посмотрел на меня. Глаза у него были серые, холодные, равнодушные. И тут же я увидела: вот он стоит у выкрашенного яркой желтой краской забора, за которым играют дети.

Детский сад. Мужчина смотрит на девочку, которая сидит в одиночестве на скамейке, укачивая свою куклу. Но это не его дочь, она ему никто, эта малышка… В глазах у мужчины похоть, вожделение, решимость.

Я отшатнулась от незнакомца, словно обжегшись раскаленным железом. Однако когда он вышел на следующий остановке, на автопилоте выскочила за ним.

Моросил легкий дождь, и незнакомец, подняв воротник пальто, поспешил к ближайшей девятиэтажке. Это был новый район. В доме сдалось только пару секций, и мало кто из жильцов заехал в квартиры.

Меня внезапно осенило: маленькая девочка! Он похитил ее и прячет там. Но чтобы увидеть еще хоть что-то, мне нужно было еще хотя бы раз прикоснуться к нему… С трудом преодолевая отвращение и страх, я догнала незнакомца и легко коснулась его плеча.

— Вы?! — удивленно обернулся он, и в глазах его на мгновение мелькнуло что-то, похожее на страх.

— Кажется, вы забыли в автобусе, — я протянула ему свой зонт.

— Это не мой, — сердито ответил он и поспешил дальше.

А я застыла посредине дороги, пытаясь сдержать крик. В голове моей пролетали картинки одна страшнее другой, но теперь я знала, что девочку зовут Лиза, и пропала она вчера. Малышку искала мама, и больше всего мужчина боялся, что она догадается… догадается…

Я сжала голову ладонями, пытаясь ухватить мысль — ряды оборудования, рабочий фартук… Он работает на фабрике по изготовлению картонных коробок… Вместе с мамой девочки… Они работают вместе! Я побежала в полицию. Была уверена, что мне поверят. Надо было спешить, пока не случилось страшное…

Я сумела убедить опера — и тем же вечером маленькую Лизу спасли от педофила. Теперь знаю: как бы сложно мне не пришлось, я буду и дальше стараться избавлять мир от таких людей, как этот страшный мужчина. И тогда, возможно, в мире станет хоть немного меньше черных душ…

Инна